Кьябдже Калу Ринпоче
Просветленный разум.
Часть вторая. Путь к Освобождению.
Раздел третий

Махаяна, путь открытости и сострадания

6. Шаматха – випашьяна
Фрагмент 3



М.: 2004
Перевод с английского: А.В. Парибок

<<Предыдущая глава Оглавление Следующая глава>>

Тропа шаматхи
На рисунке воспроизведена подлинная тибетская ксилография, изображающая девять этапов прохождения шаматхи, которые представлены в виде девяти сцен.

Мы видим два действующих лица: человек – это наблюдатель, субъект, имающийся медитацией, и слон – его Ум. Медитирующий управляется двумя орудиями, находящимися в его распоряжении для развития шаматхи, – внимательностью и «возвратом». Топорик с острым наконечником соответствует остроте бдительной внимательности, а верёвка с крюком – памяти о том, что ты практикуешь, т.е. «возвратом». Поскольку многообразные эмоции и отвлеченИя прерывают состояние бдительной внимательности, медитирующему приходится возвращаться к нему, постоянно осуществлять «возврат». Бдительность – это первичная острота медитации, «возврат» же – элемент, 0еспечивающий её непрерывность.

У состояния шаматхи есть два главных препятствия: в одной стороньт, возбуждённость, порождённая привязанностью к мыслям и эмоциям, с другой – отупение, неясность Ума. Отупение изображено как чёрный цвет слона, а возбуждённость – чернота обезьяны. Огонь, который от стадии к стадии делается всё меньше, представляет собой энергетический уровень медитации по мере её прогресса практика требует всё меньше усилий. Шесть изгибов пути соответствуют ступеням продвижения, на которых поочерёдно являются главенствующими шесть сил практики, а именно выслушивание инструкций, их усвоение, напоминание, бдительность, настойчивость и совершенный навык. На краю тропы видны различные предметы: еда, раковина, маленькие литавры и зеркало, олицетворяющие объекты чувств – вкусы, запахи, звуки и зримые формы, которые могут отвлечь медитирующего в сторону от тропы шаматхи, если он к ним направится.



1. В нижней части репродукции, на «первой стадии», медитирующий отделён от своего Ума значительным расстоянием. Слон Ума – на поводу у обезьяны возбуждения. Очень заметен огонь, т.е. медитация требует много энергии препятствия присутствуют максимально – всё черно.

2. На второй стадии медитирующий, благодаря своему вниманию, приблизился к слону. Ум ведом по-прежнему обезьяной, но темп замедлился. Возбуждение и неясность пошли на убыль – на слоне и обезьяне сквозь черноту стало просвечивать белое.

3. На третьей стадии медитирующий уже не гоняется за своим Умом. Они встретились лицом к лицу. Обезьяна по-прежнему впереди, но она уже тащит слона за собой. Между медитирующим и Умом установился постоянный контакт – их соединяет верёвка «возврата». Появилась тонкая форма неподвижности, прежде не замечавшаяся, – это маленький кролик. Черноты-мутности и возбуждённости убыло.

4. На четвёртой стадии продолжается развитие в том же направлении, медитируюший ещё больше приблизился к Уму. Больше белизны на слоне, обезьяне и кролике. Сцена кажется спокойнее предыдущей.

5. На пятой стадии роли поменялись. Теперь уже медитирующий ведёт слона – Ум – посредством внимательности и постоянного возврата. Обезьяна больше не ведёт слона, но кролик по-прежнему тут. Сцена посветлела.

На дереве сидит белая обезьяна и собирает белые плоды: это деятельность Ума, занявшегося благими поступками. Хотя такие действия в целом следует в себе поощрять, в практике шаматхи они тоже являются препятствиями. Поэтому само дерево черно и стоит на обочине.

6. На шестой стадии заметен прогресс: медитирующий ведёт слона. «Возврат» медитации постоянен, вниманию же нет необходимости специально направляться на Ум. Кролика больше нет, света опять прибавилось.

7. На седьмой стадии сцена стала совсем мирной. Направлять движение нет нужды. Ситуация почти целиком прозрачна; на некоторые тонкие препятствия указывают оставшиеся чёрные пятна.

8. На восьмой стадии слон кротко идёт вместе с медитирующим.

Черноты почти не осталось, затухло и пламя усилий. Медитация сделалась естественной и непрерывной.

9. На девятой стадии Ум и медитирующий находятся в полном покое. Они теперь – старые товарищи, привыкшие к полному спокойствию, друг рядом с другом. Препятствия исчезли, шаматха совершенна.

На следующих изображениях, опирающихся на пучок, исходящий из сердца медитирующего, представлено развитие практики уже внутри этого состояния шаматхи. Осуществление шаматхи характеризуется весёлостью и восторгом, что передано как полёт практикующего или в виде медитирующего, который едет на слоне верхом.

Последняя картина относится к сопряжённой практике шаматхи и випашьяны. Направление движения изменилось на противоположное. Медитирующий – вместе со своим Умом, верхом на нём. Огонь свидетельствует о вновь появившейся энергии – это непосредственное Постижение, изображённое в виде пламенного меча Проникающего постижения, который разрубает два чёрных луча, т.е. покровы страстей и двойственности.

Практика випашьяны

Когда Ум пребывает в своём естественном состоянии, могут постепенно раскрыться его глубинная природа и обнаружиться все его качества; в этом – практика випашьяны.

Випашьяна, глубинное прозрение, называется по-тибетски лхагтонг. Лхаг значит ясный или высший, и тонг – узреть; т.о. лхатонг - это Ясно узреть, обладать глубинным прозрением, которое позволит распознать природу Ума, ясно увидеть его основополагающее состояние.

В практике випашьяны мы сначала получаем инструкции, потом медитируем и отчитываемся ламе в своём опыте. Он подтверждает или не подтверждает справедливость опыта, и помогает нам понемногу распознать истинную природу Ума(*См. выше «Краткую медитацию» в разделе «Ум, реальность и иллюзия». В этой краткой медитации безмятежность Ума соответствует шаматхе, а знание его пустой, ясной и бесконечной природы – випашьяне)..

В подходах шаматхи и випашьяны есть различия. У медитации шаматхи есть опора, соотнесённость с объектом, хотя бы тонкая; Ум медитирует на опоре, т.е. имеется отношение двойственности между випашьяной, и годится такая практика разве что на то, чтобы привести к рождению каким-то особо тупым зверьком вроде сурка. Поэтому, если мы занимаемся медитацией, Ум надо сохранять прозрачным, ясным, сияющим.

Миларепа, давая наставление одной из своих учениц, спел ей песню:

Медитируй о нерождённой природе Ума,
Пространстве без Центра и без края;
Подобной Солнцу и Луне, ясно сияю щим;
Подобной горе – недвижной и неколебимой;
Подобной океану – глубокой и без донной;
Некоторое время женщина практиковалась, потом вернулась к Миларепе спела ему:
Я счастлива мед итировать как пространство,
Но смущена облаками и туманом,
Появляющимися в нём.
Я счастлива медитировать как Солнце и Луна,
Но смущена звёздами и планетами,
Что восходят вместе с ними.
Я счастлива медитировать как океан,
Но смущена волнами и зыбью,
Вздымающимися в нём.
Я счастлива медитировать как гора,
Но смущена растениями и цветами,
Растущими на ней.
Я счастлива медитировать о нерождённой природе Ума,
Но смущена мыслями и воображением,
Которые там возникают.
Учитель, благоволите наставить меня об этом.

Миларепа увидел, что у неё был хороший медитативный опыт, и ответил ей другой песней:
В медитации, подобной пространств.
Облака и туманы – приятное разнообразие;
Останься в их протяжении без Центра и без края.
В медитации подобной Солнцу и Луне
Звёзды и планеты – их украшение;
Останься в их пространстве, ясно сияющем.
В медитации подобной горе
Растения и цветы – её драгоценный убор;
Останься в их сфере, недвижной и неколебимой.
В медитации подобно океану,
Волны зыбь – его движения.
Останься в их сфере, глубокой и бездонной.
В медитации о нерождённой природе Ума
Мысли и воображение суть проявления.
Останься в их огромности, обширной и ясной.


Если мы умеем отпустить мысли, чтобы они проходили и стихали сами собой, а Ум был открыт и светел, то медитация очень легка. Когда у нас есть некоторый опыт Пустой и Светоносной природы Ума и его неограниченного познавания, то у нас появляется и переживание всех движений Ума как проявлений этой Пустой, Светоносной и безграничной природы. Обычно мысли и эмоции ограничивают нас, потому что мы принимаем их за нечто твёрдое, реальное. Если мы им приписываем твёрдость и реальность, мы ими порабощаемся, и они начинают диктовать нам, как поступать. Но если мы никак за них не хватаемся, то не приписываем им реальности, и они остаются пустыми проявлением пустого Ума. Если мы воспринимаем все мысли, эмоции и умственную деятельность как проявления Ума, которые не являются чем-то от него независимым, то если возникла некая страсть, она распознаётся как то, что она есть на самом деле, т.е. просто некоторым выражением Пустой Светоносности Ума.

Когда мысли распознаются и воспринимаются как то, что они действительно есть, это дарует свободу.

<<Предыдущая глава Оглавление Следующая глава>>

Созвучные материалы:


Обсудить   Библиотека    Главная  страница

Практика!


Rambler's Top100