Кьябдже Калу Ринпоче
Просветленный разум.
Часть вторая. Путь к Освобождению.
Раздел третий

Махаяна, путь открытости и сострадания

З. Пустота как средоточие сострадания

М.: 2004
Перевод с английского: А.В. Парибок

<<Предыдущая глава  Следующая глава Оглавление 

Без (сострадательной) деятельности завязнешь в проникающем постижении (Пустоты), как и в (исполненной любви) деятельности завязнешь без постижения (Пустоты).

А потому ни тем, ни другим пренебрегать не следует. Атиша, Бодхипатхапрадипа

Тот, кто принял на себя обязательства Бодхисаттв, постепенно учится относительной Бодхичитте - любви и состраданию - и абсолютной Бодхичиггге - переживанию Пустоты. Наконец, он практикуется в сопряжении Пустоты и сострадания.

От сострадания к Пустоте

Внутренний настрой на сострадание начинается, как мы уже говорили (См. две предшествующие главы.), с осознанием мучений тех, кто нам ближе всего и дороже всего, а затем он постепенно распространяется, чтобы охватить всю вселенную. Бодхисатгва, практикующий таким образом, преодолевает шаг за шагом всякий эгоцентрический настрой и взращивает состояние ума, поистине обращённое к другим. Это и есть относительная Бодхичитта, она вплотную приближает к преодолению эго,. самости, т.е. к бессамостности, а значит - к Пустоте.

Пустота как два вида отсутствия самобытия

Занимаясь практикой согласно подробным наставлениям канонических текстов и инструкций по медитации, (См. выше «Ум, реальность и иллюзия» в части первой, а также ниже «Совершенство проникающего постижения» в разделе «Махаяна».) можно прийти к несомненному выводу об отсутствии Я, ( Понятие самобытие» означает некую гипотетическую самостоятельную, самодостаточную и постоянную сущность. Хотя вещи и существа производят на нас впечатление неких «самостоятельных сущностей», внимательное исследование с очевидностью обнаруживает, что это вовсе не так. <…>) Начинается такое понимание с того, что человек на опыте убеждается в отсутствии самобытия личности; т.е. самость или Я лишено внутренне присущего (независимого) существования.

То, что мы в обиходе называем нашим Умом, Я, субъектом, не характеризуется ни очертаниями, ни цветом, ни другими тому подобными качествами. Это не есть некая самодостаточная и отождествимая вещь: Ум неопределим и необнаружим. Это отсутствие внутренне присущего существования в качестве независимой, поддающейся определению субстанции и есть то, что называется Пустотой. Однако, если бы мы решили, что Ум пуст в том смысле, что он вовсе не существует, то нам следовало бы взглянуть на проблему с другой точки зрения: ведь Ум - познаватель всего и породитель многообразных мыслей и эмоций. И вот так, в ходе поисков и исследований, можно постепенно прийти к несомненному пониманию и прямому переживанию природы Ума и отсутствия Я как субъекта.

Далее, объекты внешнего мира, всё то, что предстаёт перед нами как формы, запахи, осязательньие ощущения, объекты познания - суть проекции Ума, а он есть Пустота. Все прежние переживания объектов по природе своей подобны наваждению или грезе. Они сводятся к налаженному взаимодействию факторов, зависящих один от другого, и не обладают своим собственным существованием. Медитация позволяет прийти к достоверному выводу, что ни в каком предмете познания нет самостоятельной сущности, т.е. - к выводу об отсутствии самобытия объектов.

В нашем обыденном опыте принято различать самобытие субъекта или личности, т.е. ту кажущуюся сущность, которая говорит: Я есмь, я тождественен, как обычно, самому себе, - и самобытие объектов, т.е. - все объекты внешнего мира, как существующие сами по себе.

Мнимость и иллюзорность этих двух самостей, отсутствие в них подлинной реальности называется «двойной бессамостностью». Эта двойная бессамостность есть Пустота всех феноменов, это означает, что все они лишены самобытия, своего собственного, внутренне им присущего, независимого существования.

Отсутствие самостоятельной сущности и в субъектах, и в объектах, есть два вида отсутствия самобьттия объектов. Пребывать погружённым в это переживание - значит осуществлять в медитации совершенство проникающего постижения, и это - абсолютная Бодхичитта.

От Пустоты к состраданию

Все существа, не постигшие в прямом опыте смысл этих двух видов отсутствия самобытия, были когда-то нашими родителями, детьми, близкими, теми, кто заботился о нас и делал нам добро. Ослеплённые своим неведением, они не могут распознавать природу реальности, двух видов отсутствия самобытия, они введены в заблуждение той самой основной склонностью, в силу которого непременно схватывают некое Я там, где его вовсе нет, и воспринимают как нечто иное то, что на деле не таково.

Между двумя этими полюсами субъект - объектной двойственности, различения «Я» и иного, порождаются все страсти в шести мирах. И хотя никто не хочет страдать, все совершают вредные поступки, <…> страдания. Все существа стремятся только к счастью, но неспособны добиться его, не зная о причинах, его вызывающих, о практике добродетелей. глубокое понимание и переживание этой парадоксальной ситуации, полной драматизма переполняют нас состраданием к ним.

При помощи примерно такого способа постижения Пустоты можно развивать глубокое сострадание. (Окончательное сопряжение Пустоты и сострадания находит своё выражение в присущей Буддам безопорной сострадательности. См. выше главу «Сострадание» в разделе «махаяна». )

Итак, Бодхисаттва работает в медитации над сопряжением Пустоты и сострадания, а затем медитирует о Пустоте, сущность которой есть сострадание. Такова основа практик Махаяны, безошибочный путь, ведущий к состоянию Будды.

О том, как на Миларепу напали демоны

В ту пору, когда Миларепа находился в затворничестве он как-то раз вернулся к себе в пещеру и натолкнулся шам на ватагу устрашающих бесов с глазами, огромными как блюдца. Они напоказ выставляли свою мощь, сотрясая землю, и всячески старались нагнать на него ужас. Чего только не перепробовал Миларепа, чтобы их разогнать. Обращал молитвы к своему учителю Марпе, медитировал о своём грозил бесам, пускался на хитрости... А бесы только еще больше глумились над ним: «По нему видно, что он утратил свою невозмутимость. Задели-таки мы его за живое!»

Наконец Миларепа подумал: «Марпа Лоцзава учил меня, что всё явленное - это проекции Ума, а природа Ума - пуста и светла. Считать бесов чем-то внешне существующим и стараться прогнать их - это уже иллюзия».

И он осознал, что природа Ума никак не может быть поколеблена никакими его проявлениями. Что она пребудет неизменной даже при встрече с тьмою ужаснейших демонов, являющихся выражением привязанности к объектам и двойственности Ума. Тогда он превозмог свои страхи, принял присутствие демонов и поро дил по отношению к ним подлинное с о с тра дан и е.

Он подумал: Если этим демонам нужно моё тело, я отдаю его им. Жизнь быстротечна, и будет хорошо, если я смогу сего дня свершить благое подношение.

Этот настрой, исполненный глубокого сострадания и постижения Пустоты, усмирил демонов, и их главарь, наконец, обратился к Миларепе:

- Мы думали, что ты нас боишься, и поэтому надеялись тебе навредить но если бы мысль о демонах никогда не появилась в твоём Уме, бояться тебе было бы совершенно нечего.

И они тут же исчезли.

<<Предыдущая глава  Следующая глава Оглавление 

Созвучные материалы:


Обсудить   Библиотека    Главная  страница

Практика!


Rambler's Top100